завалинка: КИЕВ РЕСТАВРАЦИЯ ПАМЯТНИКОВ

Трапезная церковь Михайловского монастыря г Киев

Судьба подарила мне еще один счастливый шанс – работу в реставрационной мастерской. Юрий Мознаим, ( забыл его отчество) старший сотрудник с которым я работал на заводе Ленинская кузница, сделал такое неожиданное предложение. Сам Юрий скоро уехал в Америку, его знакомый Гомберг, работал в реставрационном управлении тоже уехал в Израиль и там умер. Но предложение сработало, я успел встретиться с Гомбергом, стал прорабом – реставратором. На самом деле, к реставрации как идее, я шел много лет, еще с Ленинграда, не зная, как реализовать эту мечту. Поступив на работу в КМСНРПМ, каждое утро я шагал по Андреевскому спуску к дому Булгакова, в котором мы завершали реставрацию, и не мог сдержать счастливой улыбки – мне за это еще и платят!

Все было очень интересно, и мои знания строителя сразу пригодились. В мастерской было несколько участков: три строительных, сантехников, каменотесов, и специальной механизации. Кроме того, были еще подразделения в Белой церкви, Умани и Бердичеве. Мой участок отвечал за объекты на Подоле и заповедника Софии Киевской.

В чем особенности наших реставрационных работ?

- Все памятники архитектуры и истории уникальны, не существует готовых лекал реставрации, есть только общие принципы.

- Очень интересны люди, сберегавшие, изучавшие памятники. Это музейные работники, хранители, архитекторы, художники и т.д.

- Главное это постепенное погружение в историю памятника, по мере его изучения и раскрытия

- Для памятника нет более важных и менее важных этапов его существования и в этом основная сложность решения при его реставрации:

На какой период времени его реставрировать?

Какой частью, фрагментом жертвовать во имя спасения или раскрытия другой?

Иногда приходится консервировать руины. Иногда памятники воссоздаются на сохранившихся фундаментах или фрагментах стен. Часто в храмах, замках в экспозиции музеев можно найти макет здания в его первоначальном виде. Это все компромиссы.

Дом Мазепы 1991-1992гг

Особняк XVII века после реставрации

Такое название этого особняка начала 18 века - народное. На самом деле гетман Мазепа в нем никогда не был, он построен позднее. Но так бывает.

- "Если события не происходило, но это важно для нас, его надо придумать", так обронил фразу один высокопоставленный чиновник из управления по охране памятников в Киеве.

Мне очень повезло, что именно мне достался этот объект, не большой, но так много включивший в себя различных работ. На нем я познакомился с ведущим специалистом – архитектором, в области реставрации в Украине, и дальше наши отношения только развивались и крепли. Это Отченашко Виталий Федорович.

Виталий Федорович на замерах в Доме Митрополита 2007г

Его опыт, бережное отношение к следам истории, умение их читать, разгадывать секреты по еле заметным намекам на стенах, стал для меня путеводной звездой, примером настоящего исследователя памятников архитектуры.

На лесах Андреевской церкви 90тые годы

Дом был построен в конце 17го, начале 18веков. С 1717года особняком владела семья Сичевских, представители которой занимали в середине XVIII века высокие должности в городском магистрате Киева. Мартын Сичевский был старшим советником Магистрата, а его сын Стефан (1671-1742) заседателем. Это польские шляхтичи обрусевшие в России.Стефан уволился со службы и в 40 лет стал священником церкви Спаса , стоявшей недалеко. Дети Стефана также были священниками и купцами. В 1787 году усадьба продается купцу Козьме Усовичу, семья Усовичей владела двумя домами и четырьмя лавками. В усадьбе рождается трое детей Варвара, Мелания и Михаил и всего их стало шестеро. Есть список имущества в доме: 22 иконы в серебрянных и золотых окладах, 25 картин в золоченых рамах, ломберные столы, сервизы китайской работы, старинные вещи, пистолеты, палаши. Дочь Матрена вышла замуж за Иванского – члена казачьей верхушки. Михаил окончил московскую академию… После смерти старших Усовых осталось много долгов и дом был продан…

У Покровских родился сын… В 1838м здесь снимал квартиру профессор КМА Гранников, потом военные, в конце 19 века комнаты сдавались под аптеку.. и снова пятеро детей, которые наследуют…Мать их Александра Чайкина, она прожила в доме до самой смерти в 1910 году, а внуки Покровские встречают в доме революцию. Дальнейший ход истории об этом доме не прослежен. Известно лишь, что здание было национализировано и отдано под коммунальные квартиры, однако в 1980-х годах эти квартиры были ликвидированы, и старинное здание в течение десятилетия пустовало.

1930 тые годы

На стене еще есть табличка со списком квартир

Достался нам этот объект в аварийном состоянии, с отваливающейся западной стеной. Этот участок пришлось разобрать, укрепить фундаменты специальными буровыми инъекциями и снова выложить из кирпича. Потом приступили к основным работам.

Я уже писал о ценности старого гвоздя, забитого в стену вчера. Время давно ушло вперед, но остались разные следы истории прошлых поколений. Здесь жили, любили, страдали, болели. Рожали детей и умирали. И что - то всегда остается, стоит только поискать.

Виталий Федорович потратил на исследования зондажей этого дома свой отпуск, мы работали на зарплату. После разборки пристройки образовалась большая куча битого кирпича, разный мусор. Как бы случайно к ногам откатилась монетка. Монета оказалась петровского времени. Работая в подвале дома, под остатками пола нашли пять бутылок 18 века, они были с вином, но пробки прохудились, и вино сохранилось только в одной, а в другой - наполовину. Эта бутылка стоит у меня в подвале и ждет своего часа, вино из другой выпил рабочий, сказал, что обычное вино. Чудак, ведь ему 300 лет, даже если это уксус!

Фундаменты печи

Керамические изразцы

Расчищая фундаменты печей, нашли обломки изразцов, с фигурками ангелов и орнаментом. В другой камере подвала в земле обнаружили сейф, он был закрыт! На обед никто не пошел, пока не выломали дверцу. В сейфе кроме грязи ничего не нашли, зачем хозяину было закрывать его? Когда все ушли, я еще раз все проверил… оставил себе на память ключевину от замка. Остатки ржавых дверей с родным старым замком, фрагменты щитового паркета, отдельные плиты облицовки пола первого этажа – все это стало образцами для изготовления элементов отделки, воссоздающих интерьер особняка начала 18 века. Сейчас на Подоле сохранилось всего несколько жилых домов с этой датировкой, их легко найти по странному положению к линиям настоящей застройки. Пожары не щадили даже каменные постройки, на нашем объекте сохранилась часть старого деревянного перекрытия, тронутого огнем. Конструкции уцелели под слоем глиняной засыпки. Мы сохранили их, законсервировав специальными составами.

Воссоздание оконных проемов и декора за работой Зинченко А.И.

Дьяченко Н.И. Мачавариани Ш.В.

После пожара 1811года Подол был полностью перестроен. Пострадал и этот дом. После пожара, усадьбу ремонтировали, восстановлением дома руководил известный киевский архитектор Андрей Меленский, придавший зданию черты классицизма: над одноэтажной постройкой был построен второй этаж, который украсили фронтоном с двумя колоннами.

Несколько строк о Киеве и пожаре в 1811 году.

Ведь Подол и был тогда практически всем Киевом. Крещатика как улицы еще не существовало. Это имя носил обычный яр между запустевшим после нашествия Батыя «Верхним городом» и Печерском. Вокруг Софийского и Михайловского соборов на пустырях попадались кое-где хатки под стрихой. Возле крошечной Десятинной церкви, поставленной в XVII веке на месте той, что разрушили монголо-татары, паслись свиньи. А Подол был всем — и торговым, и культурным, и административным центром Киева. Тут находилась городская власть — Магистрат. Рядом с ним — Академия с чубатыми гоголевскими бурсаками. Да и девять десятых тогдашних киевлян жили именно на Подоле

Посетивший Киев за двенадцать лет до знаменитого пожара московский литератор Владимир Измайлов так описал столицу древней Руси «Нет домов каменных, нет порядка в строении, нет регулярности и архитектуры. Улицы не мощены, пески покрывают их. Пешеходец глотает несносную пыль, и туманный столб вьется непрестанно вокруг проезжающих. Самый Подол, более населенный, нежели другие части города, не имеет совсем вида города. Деревянные кровли, низкие хижины прикрываются церквями и монастырем. Улицы так узки на Подоле, что едва ли двое дрожек могут разъехаться. Сообщение между тремя частями города чрезвычайно затруднительно, оттого, что горы отделяют их одна от другой. Кажется, что вы видите три разные селения. Я говорю селения, ибо и весь Киев едва ли заслуживает названия города .

«Но изумление объяло жителей, — вспоминал Закревский, — когда они почти в одно время услышали со всех колоколен несчастное известие и тогда же увидели страшный огонь в четырех или пяти противоположных концах города. Куда бежать? Кому помогать? Всякий обратился к своему жилищу… Тогда было лето жаркое и сухое, следовательно деревянные кровли домов легко возгорались от падающих искр; усилившийся пламень нарушил равновесие атмосферы и произвел бурю, которая разносила искры и головни на величайшее пространство и распространяла пожар с такою скоростью, что в продолжение трех часов Киево-Подол представился огненным морем.

А памятью киевского пожара осталась перепланировка Подола. Теперь это единственная часть Киева, где улицы, не бродят, как пьяные, а пересекаются перпендикулярно друг другу, как в Петербурге или Нью-Йорке. Между прочим, по уверению князя Долгорукого, огненная купель пошла городу на пользу: «Вся эта часть Киева погорела после моего путешествия в 1811 году; ныне она опять устроена и пожар способствовал ее украшению. Улицы разбиты гораздо правильнее, дома построены в порядке и по хорошим рисункам; везде промежутки наблюдены в пристойной мере.

Контрактовая площадь Ротонда с фонтаном. Справа гостиный двор. На заднем плане колокольня и Богоявленский собор Киево-Могилянской Академии 1907год

Венчала работы в интерьере позолота капителей двух колонн в зале на втором этаже. В этом доме хозяева давали концерты для своих гостей!

Теперь в этом особняке музей гетманства Украины. Со дня окончания реставрации прошло уже четверть века, пройдут годы и все что мы делали здесь, тоже станет историей этого дома.

Музей Гетманства наши дни

Дом Булгакова

Дом, где Михаил Афанасьевич Булгаков жил с родителями с 1906 по 1919 год и куда «поселил» героев романа «Белая гвардия», Виктор Некрасов назвал «Домом Турбиных» и эта фраза так и осталась в городском фольклоре. Сегодня в этом доме продолжают свою музейную жизнь одновременно две семьи: семья писателя и семья его литературных героев.

Музей государственный, он учрежден в 1989 году. В основе экспозиции - коллекция Анатолия Петровича Кончаковского - основателя и директора музея, собранная им на протяжении многих лет поисков булгаковских реликвий. Оригинальная концепция экспозиции разработана Кирой Николаевной Питоевой-Лидер - зав.научным отделом музея.

Дом на Андреевском спуске рис Каревой Натальи

Я застал момент создания этого «лунного» интерьера, где реальность живет под руку с вымыслом, взаимно дополняя друг друга. Реставрационные работы подходили к концу, так, отдельные штрихи маляра, столяра, паркетчика, а заселение дома лунными тенями только начиналось. Гипсовые муляжи воссоздавали утраченную обстановку дома. Этих предметов нет, исчезли вместе с их хозяевами, но как бы они есть… и как бы присутствуют в параллельном мире люди, давно оставившие нас, слышны их голоса…

Работали над экспозицией молодые ребята, жили они в соседнем, тогда отселенном доме (сейчас в нем кафе), деньги кончились, с оплатой задерживали, все как всегда. Заходил и убегал Кончаковский А.П., появлялась Тамара Евгеньевна Хоменко, директор музея Истории Киева, наш заказчик, из открытых дверей пахло свежей краской, а по Андреевскому спуску проносились тогда еще редкие автомобили.

Дом, где сейчас находится музей великого писателя Михаила Булгакова, был построен в 1888 — 1889 годах по проекту архитектора Горденина для жены купца Литошенко.

После нескольких перепродаж дом приобрел в 1909 году инженер-архитектор Василий Павлович Листовничий. Хозяин с женой и дочерью занимали весь первый этаж. А второй, с 1906 года снимала семья профессора Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова. К 1909 году Афанасий Иванович уже умер, и большую семью возглавляла его вдова Варвара Михайловна. На ее попечении оказалось семеро детей, которых необходимо было поставить на ноги. Ее первенец, Михаил Булгаков, не достиг еще совершеннолетия и являлся учеником Киевской 1 гимназии.

В доме было тепло и уютно. А летом погрузив на подводу нехитрый домашний скарб и непременно пианино, вся семья отправлялась в Бучу, на свою дачу, которую успел построить Афанасий Иванович.

В 1916 году, завершив курс наук в Университете, Михаил Булгаков получает диплом «лекаря с отличием» и отправляется добровольцем Красного креста в Киевский военный госпиталь.

Здесь, в угловой комнате с балконом он оборудует медицинский кабинет и принимает пациентов как врач-венеролог. Пережив в Киеве 14 переворотов, М.Булгаков с войсками Добровольческой армии в качестве военврача оказывается на Кавказе. Тяжело заболев, он не смог уйти с белыми. После выздоровления Булгаков бросает медицину и начинает писать.

Вот тогда и зародилась у него идея описать события гражданской войны в Киеве, в эпицентре которых оказалась семья Турбиных. Дальнейшая жизнь будущего писателя сложилась так, что он уже не возвращается в Киев и направляется в Москву.

Напомнил о Булгакове и любимых его героях, которых писатель поселил в доме №13, другой замечательный киевлянин – Виктор Платонович Некрасов.

С легкой руки Некрасова дом на Андреевском стали называть Домом Турбиных. Уже тогда появилась в жизни этого дома некая раздвоенность, дом стал легендой Андреевского спуска.

Дом по Андреевскому спуску №13 был передан ЖЭКу. Появились новые жильцы, другие люди, которые делили комнаты под коммунальные квартиры, ломая старые и возводя новые перегородки, изменяя до неузнаваемости планировку. Жильцы обустраивали свой быт, в круговороте которого исчезла практически вся мебель и предметы, принадлежавшие семье Булгаковых.

Автор проекта - архитектор Ирина Магомедовна Малакова - блестяще справилась со сложнейшей задачей. Работа велась в предельно сжатые сроки, при постоянном дефиците строительных материалов и квалифицированных рабочих рук. Реставрация предусматривала максимальную степень сохранения всего, что было связано с жизнью Булгаковых в этих стенах, а к моменту начала работ дом обветшал и был в аварийном состоянии. Все рушилось на глазах! Полы и перекрытия прогнили, обваливались потолки.

"К 100-летнему юбилею М.А.Булгакова — 15 мая 1991 года дом на Андреевском спуске, под очень выразительный одиночный удар грома в ясный солнечный день, широко распахнул свои двери. В тот памятный день посетители, поднявшись по главной лестнице на второй этаж, смогли увидеть еще пустые, без мебели, комнаты, в которых в начале века жили Булгаковы. Впереди предстояли большие работы, призванные превратить все помещения этого дома в Дом Булгакова и в Дом Турбиных."

А.Кончаковский

Выставка в музее такая же загадочная и двойственная, как сам Булгаков и его роман «Белая гвардия». Переступая порог дома — музея, попадаешь в мир фантазии, в мир где одновременно живут две семьи — реальная и литературная. Семья Турбинных в романе Булгакова «Белая Гвардия» жила по адресу Алексеевский спуск, д.13. Скрипит паркет под ногами, мебель, фотографии, корочки книг, гимназические учебники, рождается ощущение, будто сейчас откроется одна из дверей и в комнату войдет сам Михаил Булгаков. Белое фортепиано с партитурой Фауста, медкабинет писателя, в котором практиковал и персонаж из его романа. В следующей комнате жила ещё одна героиня — Елена, а в реальности — сестра Булгакова с супругом.

Крестовоздвиженская церковь. Храм, в котором 18 мая 1891 окрестили младенца, позднее подарившего миру Турбиных, Мастера и еще десятки персонажей, без которых невозможно представить мировую литературу. Во время возведения «квартала аристократии» все старые здания на Воздвиженской были уничтожены, и сейчас мы лишь приблизительно можем сказать, где стоял первый киевский дом Булгакова.

Древнейшее урочище Гончары-Кожемяки, заселенное еще со времен Киевской Руси. Не покидал человек эту древнюю землю до 70-х годов 20 века, когда жильцов урочища отселили из-за аварийного состояния домов, превратив урочище в Мертвый Город. На сегодня это место застроено веселенькими апартаментами и особняками, с ценой квадратного метра почти как у однокомнатной квартиры на окраине, и часто служит фоном для свадебных фотосессий.

Булгаков любил Киев так нежно и страстно, какой бывает только первая, светлая любовь. Чувство это не смогли затмить самые прекрасные города и экзотические уголки на земле. “Ах, какие звезды на Украине. Вот семь лет почти живу в Москве, а все-таки тянет меня на родину. Сердце щемит, хочется иногда мучительно в поезд... и туда. Опять увидеть обрывы, занесенные снегом, Днепр... Нет красивее города на свете, чем Киев. Эх, жемчужина-Киев!” — скажет он в очерке “Киев-город.

Вид на Анреевскую церковь 1992год

Несколько слов об Анатолии Петровиче Кончаковском, первом директоре дома Булгакова.

Сам он вспоминает:

Кончаковский А.П.

- В молодости мне посчастливилось достать сборник произведений Михаила Булгакова. Дома я сразу принялся читать роман «Белая гвардия» Роман, можно сказать, в корне изменил всю мою дальнейшую жизнь. С тех пор это моя настольная книга. По прочтении захотелось больше узнать о создателе романа, побродить по тем улочкам Города, которые с такой точностью и поэтично изобразил автор.

После выхода Эссе Некрасова о Доме Турбиных в1967г, Анатолий Петрович отправился по адресу, где встретил дочь бывшего хозяина Инну Листовничую. Она и рассказала о квартирантах — семье Булгаковых. И тогда же у Кончаковского зародилась мысль о создании в Киеве литературно-мемориального дома-музея Булгакова. В течение многих лет он общался с литературоведами, занятыми изучением творчества Булгакова, познакомился с его родственниками, на основе многочисленных поездок были собраны уникальные экспонаты для музея.

Экспозиция музея Булгакова в Киеве насчитывает более 2500 уникальных экспонатов, которые показывают пересечение художественного вымысла и реальности. В стенах музея сюжетные линии героев романа «Белая гвардия» и семьи Булгаковых сплетаются в единое целое. Отличить реальные вещи писателя и предметы быта героев его романа помогает цветовая гамма. Музей Булгакова в Киеве вошел в двадцатку лучших литературных музеев мира. В этом ведущая роль и заслуга Анатолия Петровича Кончаковского.

О собирателях и коллекционерах

На доме Мазепы познакомился я с одним уникальным коллекционером старого стекла. Им оказался молодой человек по имени Леонид. Проговорили мы с ним весь мой обеденный перерыв, а потом я получил приглашение посетить его квартиру. Леня собирал старые бутылки, искал их в заброшенных домах, на пустырях и свалках, так он забрел к нам на объект. Жил он один, за бронированной дверью, в просторной квартире. Бутылки, бутылочки, аптекарские склянки самых разных форм и размеров были повсюду: на полках, подоконниках, в коробках, просто на полу в ожидании, когда им найдется место. Бутылки от минеральной воды с надписями на зеленоватом стекле, аптечные с капельниками на горлышке, винные, с донышком вовнутрь штампованные и цельно дутые, с утолщением на горлышке ручной работы. Все чисто отмытые, прозрачные и с налетом времени в виде патины на стекле. Стекляшки из очень тонкого стекла, напоминающие елочные украшения. Отдельно хранились горлышки от бутылок, самых разных мастей и форм.

Кроме этой стеклянной коллекции вещей в квартире было мало. На стенах висели картины. Леонид занимался живописью. Только картины его были странные. Мир Леонида на них, при внешней похожести формы, наполнялся иным содержанием. Словно из образов этих вынули душу, оставив одну остекленевшую оболочку.

Больше мы с Леней не встречались. Какое то время я сам заразился бутылочной эпопеей, но потом интерес иссяк. На Андреевском спуске по праздникам можно увидеть множество коллекционеров, бывают там и собиратели старинных бутылок. Увидев их, каждый раз вспоминаю Леонида.

Мои склянки

Экскаватор копал котлован. Он уже отступил от края, урча зверем в стороне. На глинистой кромке почти вертикального откоса остались гладкие канавки от клыков на ковше. В одной такой канавке блеснуло стекло. Я пригляделся, бутылочка! Достал длинную палку и выковырял ее из земли - целая!! Пузатая, огранистая, темного стекла, с надписью на немецком языке. Что - то про гематоген. Подобрал, отмыл, поставил. Так это собирается.

Дом напротив

Дмитрий Васильевич Малаков историк, исследователь, писатель

Еще в 1991году Дмитрий Васильевич Малаков, научный сотрудник Музея истории Киева, автор множества публикаций и книг о Киеве, сетовал у порога дома Булгакова, что от былого Андреевского спуска почти ничего не осталось. Я слушал его с удивлением, мне это казалось невероятным. И вот теперь уже я сам могу сказать, как исчезает на глазах даже то немногое что оставалось. Уже не о деталях речь, с улицы исчезают дома, один за другим, их разрушают вполне легально, за красивеньким забором, даже приводят какие - то доводы и объяснения. На освободившейся земле возводятся коробки – монстры, меняя облик не только улицы, но и всего заповедного центра города.

Напротив дома Булгакова был один дворик, скрытый от глаз чугунной решеткой. Пройдя в подворотню, сразу оказываешься в тихом, тесном месте, в окружении небольших домиков, врытых в склон горы. После шумного Андреевского спуска, здесь всегда поражала тишина и запустение. Это были дома старого фонда, в них жили обычные горожане, в одном арендовали помещения художники. Они и пригласили меня для переговоров, в доме требовала ремонта крыша. Меня провели по шаткой деревянной лестнице на второй этаж, в большой зале стояло фортепьяно, стены украшали картины. В комнате царил беспорядок, еще недавно здесь было людно, о чем- то спорили, звучала музыка. Я не знал этих людей, больше мы никогда не встречались, на выходе из дома я задержался на лестнице. Там прямо на стене был написан красками не замысловатый сюжет: Водное пространство, берег заросший травой и деревьями, странный дом, больше напоминающий водяную мельницу, по воде плывет лодка… Что то было необычное в этом сюжете, не южное, из других, далеких земель. Словно попала эта картина сюда случайно, по чужой воле, в память о где то раньше протекавшей жизни.

Ремонт крыши не понадобился, дом вскоре сгорел, по неосторожности или, наоборот, по расчету. Дом этот еще долго оставался стоять среди смрада пожарища, с выбитыми окнами, в окружении горелого мусора. На лестнице, уцелела обреченная старая живопись, все также плыла от дома на берегу лодка, неизвестно куда.

Времена меняются, меняются и нравы. Теперь разрушение старого города, его заповедных территорий происходит с оглушающей скоростью. Андреевский спуск уже не узнать. Пачками сносятся старые дома под видом «загадочной» реконструкции. Никакой загадки нет, просто застройщику нужно поставить очередной бизнес центр. Всем уплачено, и поставят, а части улицы уже нет!

Идея и проект Парка-музея «Древний Киев» появились еще в 1967 году. В комплекс предлагалось включить территории „города Владимира“ и Ярослава“, древний Копырев конец, древние горы у подножия которых вырос и застроился Подол, Андреевский спуск, а также урочища Подола — Гончары и Кожемяки. Авторами этого проекта были архитекторы Авраам Мелецкий и Николай Холостенко, археологи Петр Толочко и Михаил Брайчевский.

«Проект застройки урочищ предусматривает полное сохранение исторических улиц, их замощение и профиль, установку в районе осветительных опор и консолей, ограждающих тумб и скамеек, фонтанов по рисункам прошлого, — писал Мелецкий в книге «Парк-музей «Древний Киев» (Киев, „Наукова думка“, 1989).

В 1987 году был создан государственный историко-архитектурный заповедник «Древний Киев», включающий практически весь Старый Подол. ЗАПОВЕДНИК, то есть место где нельзя менять облик улиц, домов… И что?

Проект бизнес центра на Андреевском

Уже построена чудовищная коробка нового театра, нас убеждают, что это красиво, это современно.

"Архитектура, Минкульт, где вы? Как можно было одобрить этот проект на Андреевском спуске? КМДА? Управление туризма? Спонсор "реконструкции" - Вячеслав Москалевский, директор ROSHEN, вы видели, что спонсируете? Архитектор Oleg Drozdov, вы понимали, для какой улицы делаете проект" - пишет журналист Ярослав Емельяненко.

Господа, остановитесь, Вы звери!

И все знают, понимают качают головами, единожды солгав, трудно остановиться. Одно утешение - в мире сплошного вранья, раз соврамши – ничего не изменит. Твое личное предательство - лишь один камень в общей постройки лжи.