четверг, 31 января 2019 г.

4.Холера




Итак, – хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твоё призванье!
Бокалы пеним дружно мы
И девы-розы пьём дыханье, —
  Быть может... полное Чумы
!          


Четыре маленькие трагедии написаны Пушкиным осенью 1830 года в Болдине, где он задержался из-за холерного карантина. Скупой рыцарь,  Каменный гость, Моцарт и Сальери,  Пир во время чумы.   На рукописях Александр Сергеевич оставил пометки, которые позволяют нам говорить о более-менее точных датах написания пьес.  6 ноября он работал над «Пиром во время чумы».  Этот цикл до сих пор является загадкой для пушкинистов. Каждая из пьес — будто отрывок из утерянного произведения большой формы, но в этом отрывке предельно сконцентрированы суть конфликта и философия персонажей.
Со времени первой пандемии в 1817 по последнюю, в 1910 Россия пережила 37 холерных лет, а Санкт-Петербург – 30. До эпидемии 90-х холера, как правило, начиналась в столице на второй год ее появления в стране. Вместе с тем, с конца XIX столетия, в результате бурного развития железнодорожной сети, заболевания отмечались в первый же год. Попадая в столицу,  она задерживалась на несколько лет, в 1852 – 1861 она продолжалась 9 лет.
Широкого опыта борьбы с холерой еще не было. Заблуждения современников относительно сущности болезни отчетливо проявляются на примере А.С. Пушкина. Он верил, что «холеру лечат, как обычное травление:
молоком и постным маслом» и что она может возникнуть от простуды. Были и те, кто лучшим профилактическим средством считал алкоголь.



Первоначально предлагалось в качестве мер предосторожности обтирание рук и тела хлористой известью, Кроме того, считалось эффективным обкуривание людей, помещений и вещей серой.  Кровопускание и растирание тела спиртом или водкой, а также всевозможные сильно пахучие средства: камфора, хлор, апельсины с гвоздикой. Еще умеренность в еде и противопростудные мероприятия.
В августе 1830 в Петербурге для борьбы с холерой была учреждена особая Центральная комиссия, профессор Московского университета М.Я.Мудров, энергично приступил к ответственному делу. Он открыл временную больницу, категорически запретил посещение больных, однако сам вскоре заразился холерой и 8 июля 1831 скончался.
 Эпидемия холеры в СПб. в 1831 была одной из самых сильных [9]

Один из очевидцев событий А.В. Никитенко 19 июня записал в дневнике: «Наконец холера, со всеми своими ужасами, явилась и в Петербурге. Повсюду берутся строгие меры предосторожности. Город в тоске. Почти все сообщения прерваны. Люди выходят из домов только по крайней необходимости или по должности».
Таким же мрачным является описание агонизирующей столицы, данное А.Х. Бенкендорфом, который также заболел холерой, но выздоровел:

- На каждом шагу встречались траурные одежды и слышались рыдания. Духота в воздухе стояла нестерпимая. Небо было накалено как бы на далеком юге, и ни одно облачко не застилало его синевы. Трава поблекла от страшной засухи – везде горели леса и трескалась земля». Санкт-Петербург быстро обезлюдел, по его пустынным улицам катались холерные возки, на мостовой и тротуарах лежали неубранные трупы. В день умирало по 600 чел.

Умершие от холеры должны были погребаться нагими на специальных карантинных площадках, «в ямах не менее одной сажени глубины, без гробов или в открытых гробах», засыпанные гашеной известью на ¼ аршина высоты.
«При красном мерцающем свете смолящих факелов, - вспоминал один из современников, - с одиннадцати часов вечера тянулись по улицам целые обозы, нагруженные гробами, без духовенства, без провожающих, тянулись за городскую черту на страшные, отчужденные, опальные кладбища».

Император Николай I, его семья и весь царский двор в первые же дни появления холеры поселились в Петергофе. Знать и состоятельные люди спасались на дачах, где запирались почти герметически. Санкт-Петербург был оцеплен карантинами.

Как писал в своем дневнике А.В.Никитенко, «Лазареты устроены так, что они составляют только переходное место из дома в могилу… Присмотр за больными нерадивый… туда забирают без разбора больных холерою и не холерою, а иногда и просто пьяных из черни, кладут их вместе. Больные обыкновенными болезнями заражаются от холерных и умирают наравне с ними…»
На 16 июня 1831 к этой работе было привлечено 264 врача, но фактически сил оказалось значительно меньше. Студенты ИМХА группами по четыре человека прикомандировывались к холерным больницам и придавались в помощь квартальным врачам. Академии также поручалось заведование холерной больницей на Выборгской стороне.
Разгул холеры в столице сопровождался народными волнениями, доходившими до настоящих погромов и бунтов. По городу поползли слухи, что врачи-иноземцы распространяют заразу, хотят извести русский народ, заманивают людей в больницы и там губят их. Простолюдины начали ловить и избивать врачей, разбивать холерные кареты, громить больницы. Официально рекомендовалось иметь при себе раствор хлорной извести или крепкого уксуса, которым нужно было часто протирать руки, участки лица около носа, виски и пр. Каждого использовавшего вышеназванные средства, ждали большие неприятности, т.к. в них видели отравителей. В лучшем случае их заставляли употребить все эти средства внутрь. Своего пика народное волнение достигло 22 июня (4 июля) 1831, когда на Сенной площади, где находилась центральная холерная больница, возник бунт. Обезумевшая толпа ворвалась в здание, стала все крушить, выбрасывать в окна врачей и лекарства, выводить больных. Вызванный генерал-губернатором П.К.Эссеном батальон Семеновского полка не мог сдержать толпу. Лишь внезапный приезд Николая I помог навести порядок.
Всего  в России в 1831 заболело холерой 466457 чел. и умерло 197069. Только в Париже в 1832 умерло от холеры 18402 чел. Окончательно затихла эпидемия холеры в России и Европе лишь в 1838. За  несоблюдение карантина в России ввели смертную казнь.
Накануне начала холерной эпидемии 1865 – 1866 развернулась дискуссия между С.П. Боткиным и В.Е Экком по вопросу о лечении холеры. Экк основную причину видел в  алкоголизме, лечение же он предлагал передать в руки самих больных и предлагал универсальное средство – смесь опийной настойки и дубильной кислоты. Боткин сомневался в этом средстве.

Отсутствие лекарств, способных эффективно бороться с холерой, приводило к возникновению и распространению сомнительных средств, которым предписывались чудодейственные свойства. Их распространяли, как правило шарлатаны и знахари, пользовавшиеся невежеством значительной части населения. В СПб. открыто рекламировались и продавались такие «патентованные» средства, как «секретное» средство изобретателя Карла Вебера, различные снадобья, включавшие фосфор, скипидар, уксуснокислый свинец и пр. В качестве профилактического средства рекомендовался обильный прием перцовки.

«Русское слово», 16 сентября: «14-го сентября на невской линии городского трамвая в течение дня было четыре холерных случая в вагонах среди пассажиров. Заболели холерой двое мужчин и две женщины. Внезапное проявление признаков холеры вызвало панику среди остальных пассажиров».

 «Артистка Нового театра Нестерова 13-го сентября подъехала к рынку на Сенной, чтобы купить кое-какие вещи. В это время на извозчике провозили холерного больного с сильной рвотой. Артистка, вынув из кармана флакон с карболовым раствором, стала обрызгивать себя. Сейчас же ее окружила толпа продавцов с криком, что она распространяет холеру. Благодаря находчивости кучера, быстро подхватившего артистку на пролетку и увезшего ее, она избегла побоев».[10]

1893 год. Чайковский, последние дни

20 октября 1893 года, поход с друзьями в Александринский театр, а затем ужин в популярном ресторане Лейнера на Невском проспекте, 18.
- Окончив заказ, Петр Ильич обратился к слуге и попросил принести ему стакан воды. Через несколько минут слуга возвратился и доложил, что переваренной воды нет. Тогда Петр Ильич, с некоторой досадой в голосе, раздраженно сказал: „Так дайте сырой и похолоднее“. Все стали его отговаривать пить сырую воду, учитывая холерную эпидемию в городе, но Петр Ильич сказал, что это предрассудки, в которые он не верит.
После дезинфекции в квартиру удалось проникнуть отдельным журналистам, но и они свидетельствуют о том же. «Присутствие у изголовья одного лица, поминутно прикасающегося к губам и ноздрям покойного куском светлой материи, пропитанной карболовым раствором, напоминает о страшной болезни, которая сразила умершего», – рассказывала читателям «Петербургская газета».                                                                                                   
Именно к тем минутам относится недоуменное свидетельство Николая Андреевича Римского-Корсакова, который в «Летописи моей музыкальной жизни» писал: «Как странно то, что хотя смерть последовала от холеры, но доступ на панихиды был свободный. Помню, как Вержбилович, совершенно охмелевший после какой-то попойки, целовал покойника в голову и лицо».[10]

Продажа амулетов, предохраняющих от холеры. Рисунок из журнала «Огонек». 1908 г.

Во время эпидемии холеры в 1892 - 1894 в Петербурге наиболее сильно пострадал Васильевский остров. Вода, которую использовали здесь жители, буквально кишела бактериями, превышая концентрацию в южной части города в десятки раз.
В первую очередь, заражение происходило через питьевую воду: холерная зараза, исходя из своего источника, человека, попадала сначала в выгребные ямы домов, а оттуда распространялась по стокам, которые текли в реку. Из реки, которая являлась одновременно и сбросом для всех городских стоков и источником водоснабжения всего города, вибрионы свободно попадали в дома горожан с питьевой водой. Не спасали от эпидемии и достижения городского хозяйства конца XIX в.: фильтрация воды, начавшаяся в 1889, сборные бассейны и пр. В городе продолжали работать водопроводные станции с забором воды прямо из Невы. Горожане в значительной своей части не имели привычки кипятить воду, употребляя ее в сыром виде. Общественные места были грязны и не было современной системы канализации. 
Основным источником заражения холерой являлась вода. Это было окончательно доказано, когда Р.Кох в 1884 открыл возбудителя холеры и обнаружил холерный вибрион в прудах. За водой следовали пищевые продукты (молоко, холодные блюда). Инкубационный (скрытый) период холеры длился от нескольких часов до 5-7 дней. Болезнь начиналась тяжестью в области живота. Затем появлялся понос.

Развозка чистой воды во время эпидемии. 1908 г.
Для блага небогатых горожан решено было расставить на улицах, рынках, в садах города бочонки с кипятком и с холодной кипяченой водой. Их ежедневно прополаскивали кипятком и наполняли водой. «В общей сложности, – подытоживал потом доктор Губерт, – раздавалось в день до 5000 ведер кипятка и 3000 остуженной кипяченой воды, главным образом, на рынках, базарах, по берегам рек, а в праздничные дни – у церквей и на кладбищах. В среднем выдавалось в месяц около 150 000 ведер кипятку, 80 000 ведер остуженной воды и около 1 200 000 порций чая и сахара. Персонал при кипятильниках состоял из 118 служащих, 5 наблюдателей и 6 артельщиков. Каждый кипятильник приготовлял от 10 до 100 ведер. Этой временной организации уделялось немалое внимание, дабы придать стройность, аккуратность, дешевизну в оборудовании и эксплуатации кипятильников».


Параллельно начали санитарные осмотры наиболее неблагоустроенных городских улиц и домов, остававшихся источниками заразы. Перечень обнаруженных упущений Городская управа затем опубликовала – и он впечатляет:
– открытые сточные канавы на Миргородской улице и «по улицам за Обводным каналом»;
– «загрязнение пруда Юсупова сада вследствие: 1) отсутствия отхожего места на островке в доме сторожей, 2) отсутствия общего отхожего места в саду для публики и 3) неочищения пруда в продолжении 15 лет»;
– «загрязнение набережной реки Невы у выхода речки Монастырки, возле амбаров, вызванное отсутствием общего отхожего места»;
– «недостаточная величина навозных ям в извозчичьих дворах»;
– «отсутствие в районе Волкова поля, несмотря на 100 жилых домов, мостовых, канализации и освещения».
Тем временем пресса продолжала информировать.
«Русское слово», 11 сентября: «Бактериологическая станция произвела анализ воды в каналах и реках Петербургской губернии. Из 12-ти проб в пяти оказалось присутствие холерных вибрионов».

В 21 веке, уже кажется, все знают причины возникновения болезни и как с ней бороться, но риск остается. Прежде всего, где есть скопление людей, в местах, где отсутствует центральный водопровод, где нарушаются нормы по канализации стоков. Примером может служить любой дачный кооператив., базы отдыха, водоемы.

Усмирение холерного бунта. Барельеф памятника Николаю I на Исаакиевской площади

Ссылки:

9 Холера в Санкт – Петербурге http://www.ahleague.ru/ru/istoriya/meditsinskij-peterburg/165-2010-03-15-11-11-20



3. Кладбище




Первое иноверческое кладбище находилось у церкви Св.Сампсония с 1711года, по повелению Петра I «дабы умерших тела нигде у других церквей не погребали, кроме сия Сампсониевской церкви…»  Хоронили  иностранцев также на Аптекарском и Васильевском  островах, позднее на Черной речке, при деревне Волково. Для аристократии и чиновников были открыты земли Александро - Невской лавры. С 1798года появилось мальтийское кладбище при церкви Иоанна Предтечи на Каменном острове.   [6 ]
Немецкое кладбище, называемое Смоленским, существовало на острове Голодай с 1747г, было основным для захоронения католиков до появления собственно католического кладбища в Санкт – Петербурге.


Сампсониевский собор после реставрации 2008г

Вновь устроенное кладбище (находившееся южнее закрытого
Холерного кладбища, по левой стороне Старо-Муринской дороги, было освящено Антонием Фиалковским 16.05.1856   [1]
К кладбищу проложили дорогу, территорию в двадцать четыре с половиной тысячи квадратных сажень благоустроили и разделили на прямоугольные участки, названные по именам католических святых: святого Павла, святого Петра, святой Екатерины, святого Станислава и других. За погребение взималась различная плата, причем погребение солдат, неимущих и бедных католиков совершалось бесплатно. Из сумм, получаемых от содержания кладбища, содержались также церковь (поначалу – кладбищенская часовня), служащие кладбищенской конторы.  На прилегавших к церкви участках хоронили священнослужителей.

Выборгское Римско католическое кладбище на планах Петербурга
В середине ХIХ в. католическое население Петербурга насчитывало больше тридцати тысяч человек. Число ежегодных захоронений на римско-католическом кладбище доходило до семисот. Костел получил свой приход, содержавший сиротский приют и школу.


Уникальность Выборгского католического кладбища в Санкт-Петербурге
состояла в том, что на нем были похоронены лица разных национальностей (поляки, белорусы, украинцы, немцы, французы, бельгийцы, швейцарцы, итальянцы, австрийцы, венгры, англичане, ирландцы и шотландцы, русские, шведы,датчане, норвежцы, финны, литовцы, латыши, чехи, голландцы, испанцы, бразильцы, армяне, евреи, персы, кумыки и представители многих других народов). Больше всего было поляков и белорусов.
Общее число погребенных было весьма значительным и достигало, по неко-
торым оценкам, 40 000 чел. Среди них было немало известных и заслуженных для России и ряда зарубежных стран иерархов и священнослужителей, деятелей науки, искусства, государственных чиновников, полководцев, дипломатов и представителей аристократии. 
Даже краткое перечисление имен некоторых из погребенных наглядно показывает, насколько важным религиозным и культурным центром являлось Выборгское кладбище.  Не говоря уже о том, что оно стало одним из немногих конфессиональных кладбищ российских католиков, оно было также самым крупным и важным в культурном отношении, и в этом смысле с ним не могло сравниться даже московское Введенское кладбище [1-365].

В католическом некрополе покоились:

Генералы О.П.Августинович, Я.Борковский, У.И.Вельямович, В.М.Карлович, А.Монтеверде, Ф.В.Одынец, И.И.Сабир, П.Талаевский, И.А.Токаржевский; контр-адмирал С.А.Конаржевский;

Многие известные ученые – математик В.А.Анкудович, профессора Горного института – изобретатель С.Г.Войслав и А.Ю.Новицкий, профессор Геттингенского университета химик Э.Врублевский, профессора Технологического института Б.Т.Вылежинский, И.-Д.А.Евневич (ил.14) и М.А.Кросновский, основатель российского научного лесоведения профессор Лесотехнической академии А.Ф.Рудзкий (ил.15-15б) с семьей, химик-технолог И.Сонгин, геолог Л.Ф.Ячевский, хранитель архива МИД Ф.И.Гильфердинг ,основатель первого в России кружка любителей древностей В.Ф.Краевский. 

Зодчие Ж.-Ж. и И.-М.Шарлемань, И.В.Балинский, А.А.Клевщинский, А.-Ф.К.Красовский, К.Маевский, А.Стафиери, А.Д.Фиалковский.

Медики С.А.Войно, С.-Ф.Данилло, В.Козловский, В.Пиотровский, М.С.Усасс, И.П.Шелига-Мержеевский (ил.16).

Композитор и капельмейстер А.А.Дерфельдт, композитор, дирижер и музыковед В.Казинский, профессора пения Т.И.Занетти и Ф.Ронкони, камер-музыкант Ф.Климпе, бельгийский композитор К.Карлье, автор гимна Итальянского Королевства всемирно известный флейтист Ц.Чиарди (ил.17),
композитор Ц.Пуни; певица А.Ксиндавелонис (Бозио) (ил.18-18б), актеры А.Дюрошэ, М. и Ф.Ледэ,О.Л.Розенфельд.



 Мозаичисты, академики Академии художеств Л. и Ю.Бонафеде, скульптор Г.О.Ботта, художники К.И.Брож, А.Молинари, Я.Пересвет-Солтан, ректор Академии художеств в 1855–1871 гг. Ф.А.Бруни.

Среди похороненных на кладбище было немало представителей высшего католического духовенства.
Последнее пристанище здесь обрели члены аристократических родов: даль-
ний родственник героя Отечественной войны 1812 г. И.Е.Барклай-де-Толли,
семья баронов Гальяр-де-Баккара, Е.де Гардер, А. и Л.Голицыны, представи-
тели рода Гонзаго-Павличинских, графы Грабовские.

В церковном подвале под мраморными саркофагами с барельефами, изображавшими почивших иерархов в литургическом облачении, лежали Могилевские архиепископы-митрополиты: А.К.Гинтовт-Дзевалтовский (ил.24), И.Головинский (под алтарем (ил.25) , К.Дмоховский (ил.26), Б.И.Клопотовский (ил.27), С.М.Козловский (ил.28), А.Фиалковский (ил.29), епископы-суффраганы Г.Ивашкевич и И.М.Станевский 66.


Особые крипты находились в юго-западной части подвала (крипта семьи Бенуа, устроенная в память заслуг архитектора; первое захоронение в ней относится к 1870 г., 14.12.1898 там был похоронен сам строитель храма, Н.Л.Бенуа  и с противоположной стороны фамильный склеп графов Потоцких. [1] 



Под особым алтарем покоилась баронесса М.О.Корф (урожденная Красовская). Кроме того, здесь же был похоронен иером.Д.Лукашевич, дворяне А.Богуменский и К.Стржелецкий и, по некоторым сведениям, – посол Короля Обеих Сицилий,известный дипломат и деятель периода Венского конгресса, герцог Антонио- Мареско Сера-Каприола. Места для о.Лукашевича и семьи Бенуа были выделены бесплатно одновременно с окончанием постройки церкви69 (Материалы)стр24[1]

Смерть матери (Камиллы Кавос) 11 апреля 1891 года

Из воспоминаний А.Н.Бенуа.

В половине девятого повезли маму в церковь св. Екатерины по столь мне знакомому пути, по которому я с мамой часто ходил — через Поцелуев мост, мимо казарм Флотского экипажа (где еще продолжали жить родители Ати), мимо реформатской церкви, которую я с той же Атей посещал когда-то каждое воскресенье, мимо магазинов, в которых мама покупала мне облюбованные игрушки, мимо величественного дворца Строганова, мимо Казанского собора.

Две ночи гроб с мамой простоял в особой капелле при церкви св. Екатерины, в понедельник же 15 апреля состоялось погребение. Наша многочисленная родня и еще более многочисленные знакомые почти заполнили храм; вокруг гроба, заваленного цветами, служили в своих траурных облачениях три священника, а хор Мальтийской церкви под мощные громы органа исполнял прекрасный «Реквием» Гуммеля. Все получилось торжественно и благолепно, но, пожалуй, не во вкусе той, во имя которой происходила вся эта помпа, и мне точно слышались ее попреки: «Зачем все это? К чему все эти бесполезные траты?»
Стояла солнечная, почти летняя погода, но по Неве все еще неслись льдины Ладожского озера, с грохотом ударявшиеся об каменные устои Литейного моста. За гробом шла густая толпа, которая почти не разредилась до самого Выборгского кладбища, а в подвальное помещение кладбищенской церкви, где в левом приделе находится (находится ли еще?) наш фамильный склеп, лишь одна треть провожавших смогла проникнуть. Плиты, прикрывавшие самую могилу, были уже отвалены, рядом лежали кучи земли и песка, а прямо под ногами зияла темная дыра, в глубине которой едва виднелись металлические гробы — один — Ишин — довольно большой, и два детских, в которых покоились умершие в младенчестве моя сестра Луиза и моя племянница Катя Лансере. Когда-то голая задняя стена склепа теперь была украшена недавно прибывшим из Италии мраморным узорчатым алтарем, изваянным по рисунку папы в готическом, итальянского типа стиле; середину его занимала копия на фарфоре с фрески Беато Анджелико, исполненная сестрой Катей.
Папа и теперь не плакал, жизнь ему должна была отныне казаться жестоко одинокой и какой-то бессмысленной… [7]



С севера к католическому кладбищу  примыкало небольшое холерное.      Оно возникло в июле 1831 г., в разгар холерной эпидемии, и предназначалось главным образом для жителей правобережья — Выборгской стороны, деревень Старой и Новой. Во время эпидемии здесь похоронили многих петербуржцев, в числе которых были генерал К. И. Опперман, кругосветный мореплаватель адмирал Г. А. Сарычев, известный врач и писатель, доктор холерной комиссии М. Я. Мудров. Во время второй холеры, 1848 г., на Выборгском холерном кладбище вновь стали хоронить, но вскоре оно было окончательно закрыто.


В 1909 г. заведующий Выборгской частью писал в городскую управу:

«На городском, ныне закрытом холерном кладбище, расположенном на Куликовом поле, осталось лишь несколько могил, кое-как уцелевших, остальные же сровнялись с землей.
 На двух из сохранившихся могил находились: на одной - икона Божией Матери, на другой изображение Христа, несущего крест, сделанное от руки карандашом… на коем сохранилась едва заметная надпись: Евгения Михайловна Антипова.
 За полным разрушением этих могил и крестов, во избежание гибели изображений я поручил комиссару их снять и доставить в Управу для помещения в Городской музей». 


Ссылки:


1 Материалы к истории Римско-католического прихода во имя Посещения Пресв. Девой Марией св. Елисаветы и к истории католического кладбища выборгской стороны в Санкт-Петербурге    Козлов - Струтинский С.Г. Санкт – Петербург 2010
2 Вильнюс католические храмы https://perisher-13.livejournal.com/5882.html
7 Александр Бенуа  Жизнь художника Воспоминания



2. Бенуа




Род Бенуа происходит из Франции. Луи Жюль Бенуа (Луи Жюль Сезар Август 1772—1822),  сын учителя церковной школы, певчего в хоре, стал кондитером, поваром у посла Пруссии, с которым в 1794году приехал в Санкт – Петербург. Получил должность метрдотеля при дворе Павла I. Был женат на дочери медника из Ганновера  Анне Катарине (рус. Екатерине Андреевне) Гроппе, в семье родилось 18 детей, семь из них умерли в младенчестве.

Луи Жюль Бенуа и Екатерина Гроппе. Миниатюры 1790-х годов

Четвертый сын Луи Жуля Николай родился 1 июля 1813 года. Его крёстной матерью была императрица Мария Фёдоровна. Начальное образование Николай получил в петропавловской школе ("петершуле"). В четырнадцать лет он поступил в Академию художеств. Закончив ее с отличием, Николай Бенуа  награждается шпагой и правом на заграничную поездку для продолжения обучения.


Пять братьев Бенуа 1847г.  Николай – второй слева худ Михаил Скотти
В июне 1840 года молодой архитектор выехал за границу, где посетил Италию, Германию, Австрию, Швейцарию, Францию и Англию. В Санкт-Петербург он вернулся в 1846 году, сразу же был зачислен на службу в Кабинет Его Императорского Величества и через год получил звание академика.



Первое крупное сооружение Николая Бенуа - готические конюшни в Петергофе, построенные по личному заказу Николая I. Царь благоволил к молодому архитектору, с которым встречался во время своей поездки по Италии.


Дворцовые конюшни
Девять башен по углам  производят впечатление средневекового замка. Во дворах устроены сараи для экипажей, кузницы и проч. В боковых флигелях квартиры для огромного штата служащих. Середину главного фасада занимает манеж в виде портала готической капеллы
 Величественное сооружение конюшен напоминает французский средневековый замок,  за эту работу архитектора наградили  орденом Владимира четвёртой степени.   






      В 1850 году его назначают главным архитектором при Петергофском дворцовом правлении.     Бенуа выполняет заказ на новое здание вокзала в Петергофе. Общая планировка наружной части вокзала представляет собой уменьшенную копию католического собора итальянского города Орвието, в реставрации которого Бенуа принимал участие в 1843 году.


 Это была смелая идея! Более красивый вокзал, построенный в готическом стиле, сложно найти.


Памятник барону фон Штиглицу во дворе вокзала 2009г

Огромное внимание Николай Бенуа уделял декоративной отделке фасадов.  Резные детали из бременского камня, капители и базы с львиными головками, парапеты, гербы, боковые стрельчатые аркатуры, капители для  колонн. В замковых камнях арок  вокзала помещен фамильный герб владельца дороги барона фон Штиглица.


Появляются вокзальные павильоны на станциях в Стрельне, Сергиево и Красном Селе.  Вместе с А. К. Кавосом  Николай Бенуа строит здание почты, решённое также в готическом стиле. Кроме того, в Петергофе архитектором были построены Фрейлинские корпуса близ Большого петергофского дворца,  часовня на Торговой площади, официантский дом, придворный госпиталь и богадельня.

Фрейлинский дом




Почта

 Это были годы наиболее плодотворной работы, где архитектор воплотил свой багаж знаний, приобретенный за границей, применяя на практике свой любимый готический стиль, тогда вошедший в моду. Петергофский период был наиболее успешным для архитектора. 

       
  Н.Л. Бенуа прекрасно разбирался в архитектурных стилях разных эпох.
Плодотворно мастер работал не только в загородных резиденциях, но и в столице. В Петербурге строил доходные дома, общественные здания. Но именно в Петергофе Николай Леонтьевич Бенуа реализовал свою мечту, свои «воздушные замки».

На седьмом десятке лет Николай Леонтьевич создал при железнодорожной станции в Павловске, театр необыкновенно изящной формы. Летний деревянный театр открылся 18 мая 1877 г.

Проект летнего театра в Павловске

К восьмидесятилетию Н.Л. Бенуа в залах Академии художеств была открыта выставка из 190 работ архитектора.  Журнал «Зодчий» писал:

- Гармоничная художественная цельность впечатления усиливается еще и тем, что на всех его творениях лежит отпечаток  благородства и скромности… Полное отсутствие в линиях и тонах чего либо бьющего на эффект...

Скромность была присуща Бенуа и в жизни, торжества, похвалы, чествования стесняли его. А. Бенуа писал, что отец  « в те юбилейные дни тяготился всем этим блеском. Однако, вслед за этой праздничной шумихой папочка снова вернулся к своей обычной атмосфере, окруженный всеобщим уважением, нужный для целой массы лиц… В нем не было и тени интриганства или хотя бы простой хитрецы» [7 ]

Последний свой проект Бенуа делает за два года до смерти, в 1896году. Это проект женской гимназии в Енисейске. Мэтру было тогда 83 года. Умер Н.Л.Бенуа 11 декабря 1898 года восьмидесяти  пяти лет и был похоронен в склепе той самой церкви на Выборгском кладбище,  которую построил.

От брака Николая Бенуа и Камиллы Кавос родилось девять детей. Двое из них умерли, остальные прожили достаточно продолжительные жизни. Несмотря на то, что, как писал Александр Бенуа, в их крови русского не было и капли, они были русскими не только как подданные, но и по языку, быту, культуре и даже свойствами характера. Большинство детей не только унаследовали художественный талант отца, но избрали творчество и искусство делом своей жизни.

Бенуа Николай Леонтьевич Рис Мате


Ссылки:


1 Материалы к истории Римско-католического прихода во имя Посещения Пресв. Девой Марией св. Елисаветы и к истории католического кладбища выборгской стороны в Санкт-Петербурге    Козлов - Струтинский С.Г. Санкт – Петербург 2010
3 История династии Бенуа https://www.liveinternet.ru/users/nadynrom/post227985864/
4 Проекты Бенуа http://expositions.nlr.ru/ex_manus/benua/project.php
5 М.И.Бартенева  Николай Бенуа  изд. 1985г
7 Александр Бенуа  Жизнь художника Воспоминания