8. Возвращение

06 08  Долго ехали, остановились, в окне  ночь, березы, станция Инзер.

К реке с этим названием мы ехали с Женей  тоже долго. По красивой горной дороге, ехали только затем, чтобы полюбоваться на речку с высокого моста. Низкий поклон Жене за его  доброту, за неуемное желание удивлять  и удивляться, не считаясь с затратами времени и средств.

Долго стоим в Уфе, перецепляют вагоны к Челябинскому поезду. Всего вагонов с Магнитки – четыре, два купейных и два плацкартных. В вагоне до Уфы была пара свободных мест, потом их займут.  Соседи на боковых местах – трое, плюс малыщка – грудничек.  Четвертый,  парнишка лет 16ти,  спал на верхней полке, напротив меня.  С ними едет собачка – йорк, в клетке под сидением. Собачка размером в упитанную блоху, а уже специальный бокс, таковы правила. (Вспоминаю реакцию Любы на замечание проводницы, мы тогда везли пикинеза Микуша на руках, в далеком 1997 м, тогда это казалось диким)

Ночью не спал, все не мог успокоиться. От Белорецка тронулись в 01 04, провожали сестра и Женя с Леной. Ира с Кристиной остались дома. Выехали от дома в 0 часов, вроде бы и рано, но поезд подали в 0 35, только и успел рассказать свой не произнесенный тост  за здравие Михалычей,  да их защитника Архангела Михаила. Женя –  тоже Михайлович, но успел рассказать только об отце, на всех  не хватило времени.    Женя вспомнил о Батином подарке – алюминиевой фляге подходящего размера, пользуется до сих пор.

У поезда ожидали посадку туристы – большая группа с рюкзаками. Мы проходили мимо, посмотрел на них как на родню!   Спустя время   обернулся, ожидая их увидеть. Туристы замерли в странной позе – на карачках, обернув головы то ли на Восток, то ли к голове поезда, молились… Странно все это, мир полон неожиданностей.

 Мы   стояли у вагона, селфились на телефоны, прощались.   Как то быстро прошли дни моего «отдыха», пришел и этот, последний.  Сестра за день ни разу не присела, готовила, накрывала, убирала,  Собирала продукты мне в дорогу.

В Уфе холодно, люди в куртках, свинцовые рваные простыни облаков. Поезд набрал ход, на Запад, на Запад, на Запад – стучат колеса. За бегущей лентой зеленой занавеси из берез и кустов - ширь полей, впереди Самара, Волга.

Сосед  салфеткой протирает жене ноги. Делает это он с явным удовольствием, видно – это ритуал.   Пальцы ног еще сохранили следы педикюра, а руки украшает свежий яркий лак. Нос с горбинкой, худощава, красавицей ее не назовешь, значит есть что то еще.   

  

                                        

            У мужа тоже горбинка, но в другую сторону: если приложить два носа, то на выпуклость ляжет ямочка – верный признак  схожести характеров. Самый кончик носа у мужа слегка вздернут трамплинчиком. 
   

     Средний сын ( лет 10-12) погружен  в телефон  – любимую игрушку современников всех возрастов , а младшая – Кристина, стоит в проходе и швыряет свои игрушки на качающийся пол вагона – развлечение из возможных.  Под лавкой собачья коробка накрыта полотенцем – велено спать, и собака тихо и покорно выполняет наказ.                                                                                                        

На фасаде станции Раевка  доска с барельефом вождя,  с датой 1891г. До вождя уже никому нет дела, но доска осталась, это нормально, хуже – как у нас, скачки с факелами и валка монументов.   Самара будет в 16 07.

      Приютово, Аксаково – маленькие вокзальчики.

Тучи низкие, клубятся над головами.      Подал признаки жизни парень наверху, соскочил с полки, достал громадную кружку:

 – Где заварка?

Соседка внизу все время заряжает телефоны, сетует, что быстро разряжаются.

- Так выключите! Объясняю причину разрядки.

Качает головой:

- Это привычка, я смотрю время, боюсь проспать!

- Вы едете до Самары?

- Нет, до Москвы, это привычка!

Москва  конечный пункт нашего путешествия…       Потом я понял, она работает консьержем  в подъезде дома, отсюда привычка смотреть на время.

- Вы много ездите,  много родственников?

- Стало мало, потому и езжу, могилы проведываю…

Она родилась в Магнитогорске, училась, можно сказать, там прожила жизнь. Теперь сама в Москве, муж  умер, а в Магнитке остался племянник, сдает  ее квартиру, а тетке выделяет деньги на проезд и обратно, большего она не требует. Ее телефон снова звякнул, пришло сообщение. Ей приятно получать стандартные поздравления при пересечении регионов. Она отмечает:

- Те поздравили, и эти, а Башкирия – нет!

Узнала что наш вагон посреди состава, удовлетворенно кивнула – идти будет всего пол платформы!

Старший сын сидит или лежит на верхней полке, у него недовольный вид. Брат обратился к нему – огрызнулся, больше никто его не трогает.

Остановка в Самаре,  холодно, будет холодно и в Москве, вчера ночью было +7, а не хотел брать свитер.

    Длинный перрон, станции не видно, мы не на первом пути, только в просвете крыш виден кусок многоэтажного  короба из стекла и бетона – вокзальный корпус, наверное.

Снова потянулась дорога, станции «Правая Волга»,  Сызрань. Переезжали Волгу по длиннющему мосту. Это уже не река, а часть водохранилища, и потом еще долго поезд шел берегом,  вдоль просторов воды.

Приезжаем в 06 22, осталось меньше часа. Жэка слез с верхней полки, сосредоточенный, готовый на действие. Достали огромный чемодан, собачка Бетти поскуливает в своем ящике, но терпит.  Дядя Миша сдал мешки с бельем. Оказывается дядя, не отец,  на брата не похож, скорее отчим. Как все сложно. Как надо любить эту женщину.

Москва. У меня четыре часа до другого поезда. Ныряю в метро, еду по кольцу на станцию Киевская. В метро на Комсомольской не сразу сообразил,  где  кольцевая линия. Мой путь  по стрелке 5-1, налево, вниз по эскалатору.

Вокзал

Киевский вокзал, на стене табличка, неожиданно знакомое имя. Архитектор Рерберг Иван Иванович, родственник знаменитого кинооператора.

Киевский вокзал  крупнейший транзитный пункт Москвы. Вокзал обслуживает поезда, отправляющиеся в западном и юго-западном направлениях. Отсюда отходят поезда на Калугу и Брянск, в Украину – Киев и Ужгород, Житомир и Харьков, Одессу и Кременчуг, а также в Кишинев и Софию, Братиславу и Будапешт, Вену и Прагу. Электрички отправляются до станций Солнечная и Лесной Городок, Апрелевка и Бекасово.

Решение о строительстве современного здания Киевского (на тот момент — Брянского) вокзала было принято в 1912 году, в год столетия Бородинской битвы. Учитывая расположение вокзала у начала дороги от Москвы на Бородино, и для разгрузки транспортных потоков сначала был построен Бородинский мост (архитектор Роман Клейн).

Вокзал сооружён в 1914—1918 годах. Архитектурный проект - И. И. Рерберг при участии B. К. Олтаржевского, проект дебаркадера и перекрытий залов — В. Г. Шухов, скульптор С. С. Алёшин, росписи залов — художники Ф. Рерберг и И. Нивинский

В архитектурной концепции вокзала, в росписях залов и скульптурах монументально подчеркнута связь с Отечественной войной 1812 года. Вокзал построен в стиле неоклассицизма с элементами ампира. Общая площадь - более 36 тысяч м². Пассажиропоток Киевского вокзала — более 400 человек/час.

К зданию вокзала примыкает дебаркадер: пространство над платформами перекрывает огромное односводчатое остеклённое арочное покрытие (длина — 321 м, ширина пролёта — 47,9 м, высота — 28 м, вес конструкций — более 1250 т), имеющее форму параболы. Стальные высокие трёхшарнирные арочные фермы демонстрируют изящество величественного сооружения.

Первый поезд от уникального перрона Киевского вокзала отправился 18 февраля 1918 года. [1]

Место для вокзала было выбрано очень удачно, вокзал построили рядом с Москвой-рекой и Дорогомиловской таможенной заставой. В 1912 году в столетнюю годовщину победы русских войск над Наполеонам, в Москву на торжества приехал император Николай II. Императору не понравился вид здания Киевского вокзала. Как он выразил недовольство не известно, но владельцы железной дороги тут же воспылали желанием построить новый самый лучший в России железнодорожный вокзал, достойный победы над Наполеоном. Для строительства нового здания были призваны лучшие архитекторы, скульпторы, оформители того времени и вокзал получился действительно памятником, где тема победы в Отечественной войне 1812 года постоянно встречается в оформлении.   [2]  

Помещение бывшего ресторана для пассажиров 1,2 класса

Оформлением залов занимался брат главного архитектора  - Федор Иванович Рерберг. Что примечательно, всех мужчин в роду Рербергов звали либо Иванами либо Федорами.   Архитектором Киевского вокзала был Рерберг Иван Иванович. Ему помогал В. А. Олтаржевский, впоследствии архитектор гостиницы Украина и автор проекта Всесоюзной Сельскохозяйственной выставки (ВСХВ).  Рерберги родом из Дании. Историки считают, что первое поколение Рербергов приехало в Россию по приглашению Петра I. Рерберги были корабелами и первый дом в России  был в Ревеле. Второе поколение перебралось в Санкт-Петербург. Отец архитектора Киевского вокзала, также Иван, строил первый Бородинский мост, а сын проектировал стоящий рядом Киевский вокзал.  Известный кинооператор Георгий Иванович Рерберг (1937-1999) сын и внук  другой ветви Рербергов – художников, сам он тоже в юности рисовал.

Красивое здание, высокое, наполненное светом.  Большие декоративные фонари  ( когда то светили?) стоят на карнизах, высокие окна на втором ярусе открывают доступ свету, и он льется, струится вниз. Колонны, арки, объемы - классика архитектуры.     Народу мало, мест много ( на Казанском вокзале – наоборот), полиция на каждом шагу. На входах проверяют багаж – просвечивают, стоят рамки.  Ходят по залу, выборочно проверяют документы. Старший в наряде – казах, идет важно, в центре группы, как главный казах в своем Казахстане. Нашел  в интернете интересное замечание  о вокзале:

Из всех наших вокзалов интерьеры именно Киевского мне кажутся самыми красивыми. Но вот эти ларьки, отсутствие единого стиля оформления в кричащих вывесках, общая зона зала ожидания — сегодня это напоминает ночлежку в залах Лувра.  [3]  

Киевский вокзал хорошо продуман, удобно, ведь пассажиру нужно,  чтобы все было под рукой и в нужное время. Так и платформы – в том же ряду: справа строятся электрички, на левую руку поезда дальнего следования. Выходов несколько, чтобы люди не толпились . Кассы, камеры хранения в полуподвальном этаже, и везде можно присесть, отдохнуть.    В одном из залов ожидания нашел детскую площадку:  Вагончики, горка – все по замкнутому кругу.      

Очень похоже на горькую правду  жизни, хотя это только детская площадка. Вспомнилась майданная речевка: "Чемодан, Вокзал, Россия!" Примерно так все представляется украинским патриотам. 

Зашел перекусить, здесь можно выбрать: вареничная, пельменная, просто кофе с пирожком и Русская кухня - столовая. Что то родное, привычное – подносы, витринка, новизна в ценах. Здесь цена не на блюдо, а на вес, на 100гр. Поэтому котлеты необычно большие, я даже не сообразил, сначала, зачем такие. Взял супчик куриный (неплохой) одну котлету и две ложки гречневой каши - вышло 701 руб!   Однако ( рубль к семиста – чтобы я не сомневался, все без досадных ошибок )   А в ценниках котлета – 140р, ничего подсчитать предварительно нельзя – вот вам и  Русская кухня.  Один раз можно обмануть, а больше и не требуется, кто там следующий – хлебное место!                    

    Чего я забыл посмотреть, это мозаику Фролова! На вокзале где то его работы есть.

В пути

Сообщили о моем поезде, и я пошел на платформу.

Стоит  мой кишиневский, у каждого вагона собрались пассажиры, но двери закрыты, в наш вагон откроются последними.  Наконец, вышел смуглый проводник ( в вагоне он с коллегой долго выясняли свои проблемы, потому и не открывали) и говорит:

- У кого билеты – заходите!

Сказал и исчез.  Мы все  сразу и зашли. Вагон старый, грязный, вонючий. Поломанные петли не держат лавку, занавеска сразу упала, какие там кондиционеры, позднее выяснится, что в туалет лучше не входить.   Следом за мной появилась моя попутчица с кучей вещей. Кое как рассовали эту гору, и она убежала за другой партией. Я как то оживился, все мне старушки попадаются, а тут огонь горящий -  в движениях, мыслях, манере говорить.

Работает поваром - кондитером в ресторане в Москве, 34 года, едет домой ( небольшой городок  в Молдавии, где живет мама и отчим). 

Развелась, муж сбежал к другой,  детей нет. (Прям как в песне про «шарик – летит») С мужем прожила 10 лет, познакомились на курсах поваров в их городке и вместе поехали покорять Москву. Снимали квартиры, работали, муж – на стройках, она – поваром.   Она была готова сделать все для него и за него, а он все это принимал и  «не чувствовал себя мужиком» и вот ушел.     

                                                                      

- Ты готова его простить?

- Да,   только из этого ничего не выйдет!  После первой рюмки из меня все попрет,    я себя знаю!

- Он был красив?

- Да, она помолчала, потом добавила:

- Он все делал не торопясь, но хорошо.  А потом предал меня. Я все могла понять, но он ушел, даже не поговорив со мной.   

  На глазах ее выступили слезы.  

- Я так уставала   на работе, а ему хотелось погулять вечером, куда - то сходить. Ему хотелось поехать на море, мы договорились, но я заболела в те дни… 

          В словах ее звучала печаль. Вспоминая, она заново пролистывала свою жизнь, ища в ней изъяны, причины, словно еще что то можно было  изменить, переписать и начать по другому.    Все понимая умом, она еще не отбросила прошлое навсегда  от себя, не вычеркнула из памяти,  и рана эта не заживала, мучила.   

                                                                        

 Прошло пять лет, и были другие мужчины. Но эти другие были так же беспомощны, инфантильны и не походили на мужчин.   А ей было уже и не до них. Нужно просто зарабатывать на жизнь, отправлять деньги матери, платить за жилье, налоги. Из 40 тысяч в месяц,  20 отправлялись домой, а остальные уходили на проживание в Москве. Чтобы откладывать, нужно было еще где то работать.    

.        Так попала она в семью пирожников. Те пекли пироги с ягодами, которые присылала родня из села.

- Давай к нам, будешь с нами!

Директор пирожковой был очень красив, широк в плечах, с огненно рыжей седеющей бородой.   Но выходило так, что работать нужно было на семью, для семьи,  а себе оставалось только:

-  Ждать от Бога – Благость.

Но ей были нужны деньги, сегодня, сейчас,  она их собирала – на патент, на вид на жительство, теперь на гражданство, на будущую квартиру в поселке Электросталь.                      

  Зарабатывание  денег стало смыслом жизни, отняло все другие страсти  и желания. Купит она квартиру, станет москвичкой – что дальше?   А жизнь проходит, вот бы дочку.. но как, с кем? Не выйдешь же на площадь. И где жить?

    Она говорит:

- У меня своя дорога к Богу, я ни на кого не рассчитываю, не жду, но иногда я прошу -  и помощь приходит, но только когда через страдание, когда на грани и уже ничего не осталось, никакой надежды.                          

У Катерины две младших сестры, обе замужем, есть дети.    Мать болеет, диабет (больше 24) , уколы инсулином через три часа. Отец – запойный пьяница,  с мамой живет отчим, Петр – нормальный мужик. Катерина везет ему подарки: футболки и трусы, хочет купить на день рождения бензопилу в подарок и спечь пирог. Для пирога везет с собой сливки  в сумке – холодильнике (вот они – вещи).

Мама живет в 3х комнатной квартире, дочь, оформив ее на себя, выплатила сестрам их доли за квартиру, но не дала тысячу долларов бывшему мужу, когда тот попросил о помощи.

- Пусть тебе дает твоя новая жена!

Она вспоминала свою жизнь на квартирах. Жила с узбеками. Молитвы, грязь, вонь от бараньего жира в курдюках. (Жир используют для плова.)

Поскиталась…   наконец – сняла комнату в  двушке, в одной комнате хозяева, два человека,  другую занимает она с девушкой. Спрашиваю, как они утром разминаются в кухне, туалете?

- Очень даже просто!  Первым встает хозяин, в пять утра, в 5 30 он уходит, и встает она, следом напарница. Завершает хозяйка. Вечером в том же порядке. Муж хозяйки работает водителем на предприятии.

Поезд остановился в Брянске, здесь пограничный контроль. Долго стояли, наконец, таможня дала добро, не заглядывая под лавки. Багаж вообще не проверяли, паспорта проштамповали и мы тронулись в 17 30. И ехали почти два часа! Такая  здесь «толстая» граница. Хутор – Михайловский, це вже Украина!

 На часах 19 10.   Душно, открытая форточка не спасает, ждем, ждем, ждем. На перроне стоит служивый погранец,  контролирует состав, чтобы никто не перебегал вагоны.  Опять багаж не интересует, собачки шныряют под ногами, ищут охотничьи сосиски, но где их найдешь, разве пару грязных носков.    Наконец поехали.  

В начале вагона кому то стало плохо.

- Врача, врача! В проходе вижу голые ноги, цвета мрамора. Плохо даме, но живая,    пока. Проводник засуетился, куда - то побежал. Достаю из сумки нитроглицерин, грузная женщина на боковом, тоже роется в своих запасах. Народ возмущается:

- Такой большой состав и нет врача.

- Да у них  туалетной бумаги нет, не то, что врачей!

Снова пробежал проводник, у него нет даже нашатыря, туземная страна! Что снаружи, что в вагоне – удивительная гармония беспредела.

Немножко стало обдувать, пошли разговоры. С нами едут две женщины – молдаванки, сестры. Обоим далеко за 50. На русском говорят хорошо, но с акцентом. Катерина пару раз вставила в разговор крепкое словцо, старшая спутница, на очередной хер,  ее поправила:

- Зачем это, мы все старше, оставьте Хер себе!        

Сестры оказались немножко патриоты своей страны, звучало это  по - советски, я даже забыл, что можно чем то гордиться. Сказывается старая закваска характеров, мы все,  когда то,  были такими.     Живой темой оказался разговор о гражданстве. Катя потратила  на этот вопрос пять лет жизни и сейчас выходила на финишную прямую. Я понял, что существуют в этом деле более короткие пути, но есть и много проблем.

По проходу пошли разные продавцы залежалого барахла. Конфетки, чупа- чупсы, гуливеры, взаправдашняя красная икра в баночках, колбасы, мясо, фонарики, мячики. Мячик особенный, катишь его, он светится, играет.

- Не гниет, играет, светится!  Распевает на все лады торговец.

Я вспомнил генерала Черноту из фильма «Бег», на улице в Турции, с деревянной игрушкой в руках:

- Не горит, не тонет, не кусается, сам переворачивается!

- Девочки, житомирские носочки, готовимся к зиме!

- Кукурузка, два качанчика за 25 руб. 

На платфоме тоже живой обмен денег на продукты и товары. Ведро абрикос продавали за 60 гривен, уже пошли гривны. А ведро надо было донести, теперь придется уносить – еще горше.

  Разговор наш уже истощился, пришла очередь дорожной усталости,  но тут речь пошла о детях, Катерина оживилась:

- Дочка, дочка, глаза ее опечалились…

Душно, липко в вагоне, пытаюсь заснуть, какое там. Разбросанные по полкам тела,  ноги, руки - их некуда деть, торчат из тел. Лежу, стараясь не касаться липкой стены перегородки. Подтянувшись на косом упоре полки, перевернулся на другой бок, с усилием закрыл глаза, и тут что то грохнуло! Упала с верхней полки младшая молдаванка. Мы вскочили, поднимаем ее.

- Целы?

Растирает колено, говорит, словно виновато:

- Мне приснилось, что я падаю в пропасть!

Предлагаю ей свое место, но понимаю умом, что через два часа я сойду,  и на мое место придет другой пассажир.  Снова полезла на свою полку, а что делать, ведь и сесть негде, твое место наверху – живи там!  Какая нелепая ерунда, а людям надо ехать, они едут в этом вонючем, грязном вагоне, с раздолбанным туалетом, где в умывальнике качается грязная жижа и некуда повесить полотенце. С тупым проводником, работа которого в том,  чтобы страдать и жить с нами в одном вагоне, о других обязанностях он помнит с трудом.    

  Люди едут и будут ехать, сколько бы это им не стоило в самом широком смысле, потому что их ждут, живые и мертвые, их манят  родные с детства места и  вынуждают обязательства.  

Мы очень терпеливый народ и никакие европейские ценности и пропаганда не заслонят эти связи. Мы подождем, а может и что - то изменим и посадим еще сад,  и яблок поедим!

Подходят последние минуты моей дороги. К выходу как птицы на Юг потянулись люди с чемоданами, сумками, сетками. Багаж едва помещается в проходе коридора, назад уже не вернешься!  Я все сижу на своем месте, поглядывая то в окна, то на спящую фигуру спутницы.  Разбудить, попрощаться? Оставить телефон, адрес, визитку?  Едва наметившая паутинка связи, участия, знакомства сейчас оборвется навсегда. Кто она мне? Кто я для нее?  В этом человеке угадались  те стороны характера, которые привлекают, выделяют его из толпы, и кроме пожелания  поймать за хвост  свою птицу счастья, хочется знать и узнавать, как у него сложится дальше.  Что - то знакомое промелькнуло тенью в ее лице, давно забытое, волнующее.  Серые глаза с горящими искорками веселья, начинающая полнеть фигура, ступни ног женщины много стоящей на работе. Какой я еще ее запомню и надолго ли?  Что она будет делать с моим адресом, телефоном? Пожмет плечами – чудак  человек!                                                                                                                       

Она спала на спине, закинув руки за голову, из под простыни свешивались в проход голые ноги без тени загара, с накрашенными ногтями. Почему то вспомнилось:

- А секса в нашей стране нет!

Поезд уже переехал через Днепр, пошли какие – то гаражи, заборы, на них намалевано привычное, узнаваемое: « Смерть врагам!»  И черные силуэты с дубинами и щитами в руках. Наш знакомый сумасшедший дом.

Я поднялся, оторвал сумку от пола и ушел, не прощаясь, в темноту к выходу.


Ссылки:
1, https://ru.wikipedia.org/wiki/Киевский_вокзал
2. https://chvm2006.tourister.ru/photoalbum/32318
3. https://macos.livejournal.com/1392646.html