ПАМЯТИ ДРУГА

04 01 2012г.  Ушел из жизни Таранюк Валера.              Давно наступили времена, когда  просто, по имени, его уже не называли. Для нас же, его одноклассников, он навсегда останется Валерой.

Мы давно уже не встречались, жизнь внесла свои коррективы, отдалила, развела, разорвала отношения, связи. Но, удивительно, достаточно было знать, что он есть, где то работает, творит, руководит, что есть семья, выросли  дети, появились внуки, одним словом - все путем, и этого было достаточно, это поддерживало мысль, что все мы – есть. Теперь его не стало и вместе с осознанием непоправимости факта, горечи потери, теснятся в голове нелепые вопросы: « Как же так, этого не может быть, почему он, так рано и как же без него…»                                                            Вот тогда, вместе с растерянностью, хватает за горло сиротский комок одиночества.

Не стало именно того человека, с которым больше всего хотелось встретиться, поговорить, просто помолчать. Ничего в жизни не бывает так бесповоротно как смерть. Все вдруг обрывается - все ниточки связей, мечты, надежды… и боль.                                                         За все эти годы мы даже не встретились.   Как он жил…      А может нужна была помощь… И нет нам прощения  за нашу равнодушную жизнь.

  Как он жил эти годы, о чем думал, чего не достиг, в чем разочаровался, почему ничто не удержало на земле? Эти вопросы теперь некому задать, не случилось даже собраться вместе, за много лет после школы.                            Говорят, умирает человек, когда иссякает желание жить. Еще говорят, что человек живет, пока о нем помнят.

 Я хочу, чтобы он оставался жить в нашей памяти, такой, каким мы его помним, словно не было потом множества лет другой взрослой жизни, о ней  есть, кому рассказать и вспомнить. Не будем им мешать(но и признательны были бы услышать). У них на это свое право.                               Но будет ли у нас возможность  узнать эту другую, взрослую жизнь Валерки?                                                   Хочется верить, что да, ибо воздастся нам по трудам нашим.

Здесь же я предлагаю поделиться своими воспоминаниями о Валере, тем, что у каждого хранится в заветной шкатулке памяти, словно мы все собрались снова вместе в круг, под раскидистой сосной, в далеком Степногорске.

Первая встреча. Кросс по городу

1966 год, я только переехал в новый город, новую школу, вышел на улицу.  Тогда это была едва не единственная заасфальтированная центральная улица, украшенная недавно посаженными молодыми деревцами. По обе стороны дороги стояли дома двух микрорайонов - первого и второго. Там же находились, школа, магазин, аптека, кинотеатр, основные центры, поддерживающие жизнь маленького городка. Здесь происходили демонстрации в праздники и гуляния в будни и выходные. Наш бродвей, от слова бродить.                                                   Но стоило зайти вглубь квартала, дорогу преграждали заборы новостроек. Это были непростые заборы, поверху были натянуты мотки колючей проволоки, из такой же проволоки внутри периметра шло еще одно заграждение, на углах стояли дозорные вышки с часовыми. Город возводился руками заключенных. Дома поднимались один за другим, в один из таких домов я и переехал. Заборы меняли свое положение, словно создавая диковинное серое раковое образование, но город строился, заполняя собой спокойный рельеф казахстанской степи.

В тот солнечный день на центральной улице  проводились соревнования по легкой атлетике. Школьники бежали кросс,  к финишу приближалась лидирующая группа. Ее возглавлял черноволосый паренек среднего роста, с характерным лицом. Он финишировал, опередив ближайших метров на двадцать. Можно было не торопиться на таком отрыве, но он все летел к финишу. Это был Валера. Переводя дыхание, он пожаловался:

- Ноги как ватные, не чувствую.

Я посмотрел на его ноги и поразился рельефностью мышц. Это были ноги и тело не школьника, а профессионального спортсмена.

Школьный двор тех лет

Коридор, на подоконниках сидели, болтали ногами

Встреча вторая. Баскетбол.

Шел учебный год, я немного отстал от программы. Проходили дроби, выносили за скобку многочлены, все было сложно и непонятно. Новый класс, для меня все было новым.                                                       На переменах шумно выпускали пар, гоняли по коридору, взялись бросаться мокрой тряпкой, которой вытирают доску. Я бросил, изображая бросок мячом в кольцо. Тряпка точно накрыла ведро. Валера заметил, быстро окинув глазом, предложил:                                                            -  Приходи сегодня в спортзал, поиграем!

В спортзале разминалась команда. Пришел тренер, это была настоящая тренировка, ничем не напоминающая урок физкультуры. Для меня это было посвящение в спорт. Я еще не знал, что такие тренировки станут редкостью для команды ДЮСШ. У школы не было средств содержать тренера и люди уходили, не задерживаясь, а мы были предоставлены сами себе.

Витя Петухов

     

Коля Петухов

 После уроков приходили в спортзал, до одурения играли. Никаких целей никто не ставил, но сколько азарта, желания победить в честном соперничестве, играть! В спортзал вели вниз три широкие ступеньки. Еще на подходе к ним мы неслись в нетерпении, как кони к водопою, рискуя сломать себе шеи. Торопливо переодевались, а зашнуровать кеды уже не хватало времени. Скорее в зал, где от пола пахнет краской, на нем кеды скрипят, словно колеса гоночных болидов, мячи летят со всех сторон, какие в кольцо, а другие в голову. Что может быть лучше из всех ароматов - запаха краски, пота и резины?  Мы были опьяненные баскетболом и никакая игра не могла сравниться с ним.                                             Валера входил в основной состав команды, ему не было равных на раздаче, на быстром отрыве, перехвате мяча.    В последний год учебы в школе, его заметили, и он попадет в сборную команду г.Целинограда. Оттуда приедет возмужалым, еще более резким и быстрым игроком.                           Спортом были крещены и все его друзья. Витя Зырянов, Виктор Якимов, Юра Божедомов, Коля и Виктор Петуховы, другие. Еще трое наших одноклассников входили в сборную тех лет. А надо сказать, что и сам спорт в те годы был для многих и средством и целью. Мир без телевизора, компьютера был ничуть не менее интересен, на стадионе всегда разминался народ, в городских соревнованиях по тому же баcкетболу участвовало до десяти команд, а ведь это любительский спорт! Никто за участие денег не платил, все – после работы. С Витей Якимовым я познакомился тоже на школьном стадионе. Вечером он отрабатывал тройной прыжок…

Ангарск. Гибель Гагарина.(27.03.68)                Незнакомка в аэропорту.

Весна 68 года уже напомнила о себе, когда мы улетали в Ангарск на зональные соревнования по баскетболу. Сама поездка была неожиданной, в каком то ведомстве нашлись деньги, решили поставить галочку, но факт состоялся, мы подлетаем к Иркутску, летим над озером Байкал, где многометровый лед еще даже не начинал таять!                                              Увы, мы оказались самой слабой командой во дворце спорта Ермак. Не помогли ни Валерины проходы, ни дальние броски Юры Божедомова, ни борьба под кольцом Петухова. Мы были единственной, по своей сути, дворовой командой на форуме профессионалов. Вечерами, после очередного поражения, к нам в палату ( поселили нас за городом в пионерском лагере) приходил наш почерневший от хмельного горя тренер и начинал разбор полетов. Что тут можно было исправить, не хватало азов, рутинной работы с командой, тех самых тренировок, которые никто не проводил дома. В это время, за окном, заиндевевшем от байкальского мороза, играла в футбол команда пацанов из Узбекистана. Ребята носились, словно и не было перед этим напряженного матча!                                                       Обедали в столовой, с Валеркой нагрузили себе блинов, с вареньем, со сметаной, с маслом. Саша Калинниченко, по прозвищу Калина, советовал наедаться салатами, гордо подходя к кассе с овощно - салатной горой на подносе.                            На улице у киоска узнаем страшную новость: погиб Гагарин. Валера не поверил, набросился на продавщицу:           - Вы знаете, что бывает за вранье?

Юношеский максимализм, не позволял верить, что в жизни случается смерть. 

Саня Каменщиков

Самолет сделал посадку в  Омске. Мы болтались по зданию аэропорта, за промороженным наскозь тамбуром, стояла еще настоящая зима и снег искрился, скрипел под ногами. В тамбуре Валерка общался с незнакомой девушкой. На ней был белый пуховой платок, из под которого выбивался локон волос, выглядывал чуть вздернутый носик. Они так увлеченно разговаривали, я не стал мешать и с завистью поглядывая, углубился в изучение расписания полетов.

Ира Чернышева

  

Спустя время, уже в школе, мне пришла в голову идея разыграть Валерку. Я настрочил письмо от имени этой девушки, письмо переписал чужой рукой и бросил в почтовый ящик Валере. Потирая руки, стал ждать реакции. А ее все не было. Наконец, не выдержав, признался о подлоге. И что? Оказывается, он получил письмо от нее, другое, настоящее. Правда, мое глупейшее положение осмеянию не подверглось, но и содержание переписки осталось неразглашенным.

Сколько подобных случаев, случайных встреч, подстерегает нас в жизни, становятся определяющими, для одних счастливым билетом, для других роковой случайностью…

Валера Таранюк

Как мы нумеровали парты

Летом в школе начался ремонт. Нас и родителей не привлекали, но какую - то повинность мы исполняли, называлось это практикой. Ковырялись в школьном парнике, что то подметали, загребали. Прихожу как то утром в школу, В фойе свалены в кучу парты. Стали мы с Валеркой разбирать эти кучи, обмерять и наносить с помощью трафарета надписи на стенки. А парты были еще те! Кондовые, срубленные из досок, как деревенские хаты, на века. Тяжеленные, невероятно; крашенная поверхность такой парты хранила вырезанные ножами надписи многих поколений, где сейчас эти парты? Но сидеть за ними было удобно, капитально. Самые большие ставились в конце ряда, это были престижные места.  Провозились мы целый день, можно было бы проще и быстрее, но Валера поправлял каждую цифру, чтобы было четко, красиво. В каждом, даже самом рутинном деле он находил красоту. Сам всегда подтянутый, чисто одетый, с безупречной прической, вид этой прически, видно, он придумал сам, ни у кого такой не было.

На субботнике

Случай с учителем истории

В школе появился новый учитель истории. Он не был похож на обычного учителя, лицо носило следы каких то испытаний, на руках не хватало пальцев,но уроки его были интересны. История, предмет не основной в математическом классе. Умники, Юрка Иконников да Женя Седенков, затеяли шахматную партию, учитель заметил. Подошел, сделал несколько замечаний о ходе партии, продолжил урок. Это был не урок в обычном понимании, а именно рассказы увлеченного человека, на тему истории. События 1905 года перемежались причудливо с бурской войной на юге Африки, он умел увлечь, притягивал к себе, как сейчас говорят – зажигал. Столько было энергии в этом человеке, в школе заработали кружки, ребята к нему тянулись, а он щедро делился, отдавал, грел и светил той неподдельной искренностью чувств. Дети всегда распознают фальшь, здесь ее не было. Он умел спуститься с пъедестала взрослого, но скорее, поднимал нас на другой моральный уровень. 

На лавочке

                                                            В школе заработала такая дружина, он был ее вдохновителем и командиром, что то вроде гайдаровской команды. Дежурили по школе, помогали отстающим, странно, но это дело в его руках казалось нам ужасно интересным. Иногда он приходил в спортзал, играл в волейбол своими искалеченными руками…                               Однажды, мы обидели этого человека. Что произошло на уроке, уже не вспомнить. Учитель окинул нас взглядом, грустно улыбнулся и ушел с урока. Воцарилась такая мертвая тишина. И тогда мы, мужская половина, решили идти, просить прощение…                                                   Он был в своем кабинете, не в учительской- в комнате, где рождались и обретали жизнь все его идеи, где собирались, клеили, мастерили. Выслушал, помолчал, улыбнулся и стал что то показывать, очередные поделки школьные: ракету из плексиглаза, пещеру первобытного человека. Прозвенел звонок, мир был восстановлен.

Валера и Олег Бобин. Два года за одной партой

Перемена

    

Учитель проработал в школе недолго, стал пропадать, болел, говорили что запой…                                     Когда он ушел из школы, поначалу все его начинания еще работали, но как растение без влаги все стало само собой рассыпаться. Кружки перестали работать, дружина стала напоминать второй комитет комсомола,

 все умерло,
 успокоилось как вода в болоте, вернулось на свои места.                   Вот только память хранит и оберегает этого человека от забвения, чем то напоминающего мне А.С.Грина.

                                             

Дин Рид и как нас учили танцевать

Мы росли в глуши Казахстанской степи, в стране дозированных новостей и партийной идеологии, во времена, когда мы все - еще были впереди планеты всей, в области балета, космоса и по выплавке чугуна.                                         Мы свято верили в свою передовую соцсистему и впитывали мораль и совесть эпохи на фоне вторжения танков в Чехословакию. Но уже зарождалось телевидение в нашем маленьком городке. Из окон домов раздавались песни про кота и звучал надрывный хриплый голос Высоцкого. Качество записей было таково, что слов не разобрать, но что то притягивало. Мы как губка, впитывали все, что просачивалось отовсюду. Будь то, потаенное слово на кухне, песни Галича, Окуджавы или литература, кино, музыка.

60тые. Степногорский бродвей.
На заднем плане больничный комплекс небольшого городка

Первомайская демонстрация.
 Любимый и тогда единственный кинотеатр Юность

Мой отец купил ламповую магнитолу “Vayva»,с бобинами, чуть не первую по тем временам. У Валеры был неплохой проигрыватель, чудеса техники! Валера где то достал пластинку с песнями Дин Рида, слушали по очереди эти песни, наслаждались чужим языком с другого континента.                           Валере нравился Дин Рид, может быть, благодаря энергетике этих песен. Сравнить то можно было разве с Песнярами или Т.Миансаровой.  Он заканчивал музыкальную школу, часто брал в руки аккордеон, подбирал мелодии, что то изобретал сам. Но больше всего, его занимала графика, рисунок, здесь ему не было равных среди нас.                                                                 Признанным авторитетом для Валеры был его дядя Борис. Он жил в Москве, иногда приезжал в Степногорск. Однажды Валера достал со дна большого ящика рисунок. На нем был изображен стоящий в пол оборота обнаженный юноша. Классная работа привлекла внимание, я узнал в юноше Валеру.                                                   В конце лета на фасадах школы появились два больших мозаичных панно. Работы выполнял Борис, помогал Валера. Это была его первая серьезная работа, участие в большом деле, требующем навыков, терпения, таланта.

Панно на фасадах школы

Главная улица города, еще молодые березки

   

    

1969год, 10й класс. Выходит на экраны фильм «Еще раз про любовь», «Я Вас любил», серии про Фантомаса и первого бессмертного - Лимонадного Джо. Билеты в кинотеатр брали с боем. Заветный зал, торец сцены украшает воззвание Ильича о 

том, что кино, из всех искусств,
 является самым доступным для масс.  На сеансах рыдали, смеялись… иногда одновременно. Заборы (зэки продолжали строить город) украшали надписи своих местных фантомасов.             Часто ходили в кино классом, занимали целый ряд. Однажды кинули клич - собрать деньги на поездку в Ленинград!                                       Отправились классом на овощехранилище, перебирать гнилую картошку, но денег заработали маловато, на кино и хватило. Все как то проходило дружно, без обид. Однажды взялись девчонки из нас делать кавалеров, учить танцевать! Как это было волнительно! Под пластинку в школьном коридоре старательно вести даму, дрожащей рукой. Танго я осилил, а вальс-нет. Но урок запомнил на всю жизнь.

Последний звонок

Макарыч

Мы росли и двигались дальше. Кроме дома и улицы, нам конечно, помогали учителя.  Ну как тут можно не вспомнить о Макарыче!                                                          Анатолий Макарович Гусельников, директор школы, наш учитель математики. Ироничный, честный, глубоко порядочный, преданный своему делу, заботился о нас как о своих питомцах, посвящал в непростое дело, преуспеть в математике.  А мы любили его и глубоко уважали, не потому что учитель, директор школы. Скорее он был нам всем духовным отцом и ближе его к своим сердцам мы не подпускали никого из учителей. Хотя, конечно, среди них были и знающие и умные и красивые.                                         В какой мере мы впитали все моральные истины в школе, трудно сказать. Для Валеры, полагаю, они не прошли бесследно и проявились в дальшнейшем на его жизненном пути.  

Валера Аникушин

Женя Седенков

                                                                 

Мы все были в равных условиях, не было такого чудовищного расслоения по достатку, нас не делили на богатых и бедных. Все, скорее, были бедными, но мы не замечали своей бедности, уходя во взрослую жизнь, мы имели примерно равный багаж знаний и возможностей. Все зависило от нас, от качеств, скорее духовных, чем материальных.

      Экслибрис.

Был выходной день, светило солнце и так получилось, что отправился я гулять по нашему бродвею, с Ириной Потаповой. Гуляли мы долго, не замечая, что в окне дома № 65, мимо которого мы каждый раз проходили, стоит Валера.                                                                  Утром в школе он дарит мне на память о прогулке экслибрис, гравюру на линолеуме, которую он вырезал накануне. На гравюре, на ветке сидит большой филин, в тени его крыльев разместились три птенца, а напротив, сидит маленькая ласточка. Вот такое напутствие я получил. Каждому птенцу он хотел поместить в клювы по одному моему увлечению: мяч, книгу, а у третьего должен быть фотоаппарат, но от этой идеи пришлось отказаться - слишком мелко получалось. Предсказание почти сбылось - у меня трое детей, только ласточка оказалась другая, но об этом чуть позднее.

Птенцы оперились.

Последние зимние каникулы, подходил конец школе. Неожиданно, мы втретились в аэропорту г.Целинограда. Я лечу в Омск, Валера в Москву. Из за плохой погоды отменили рейсы.  Мороз и туман, город утопает в инее, сам воздух напитан колючими ледяными иголками, трудно дышать, скрипучий снег, сугробы.                                            В здании аэропорта растут пальмы, здесь Африка.                                  Делать нам нечего, между рядами фанерных лавок прохаживается миллиционер, местной национальности, я прячу фотоаппарат, аборигены могут засветить пленку, за сьемку секретных пальм на объекте. От скуки заходим в ресторан. Там, за столиком сидят двое наших одноклассников. Валера Аникушин и Вовка Ромашов.

После школы. Пять лет спустя

 Оба готовились поступать в вузы, собирали документы. Валера хотел учиться на военного летчика. Это были его первые шаги к своей мечте.  Через несколько лет я узнаю о его трагической гибели во время тренировочного полета. При аварии истребителя он катапультировался слишком близко от земли.                                                          Он был первым, ушедшим из списка живых среди одноклассников. Затем ушла Ирина Потапова.                                             Я запомнил ее живой на всю оставшуюся жизнь. Мы встретились на Выборгской стороне в Питере, она еще работала неподалеку. Необычайно похудевшая, встретив мой взгляд, улыбнулась:

- Что, усохла?

Так ничего мне не сказала, хотя, видно, уже догадывалась о скором, неизбежном. Шутила, улыбалась и только где то в глубине, на острие взгляда притаилось прощальное внимание.                                                           Тогда я ничего не понял, не почувствовал. Понял потом.

Ира Потапова

Саша Гусельников, теперь Валера...                                 По ком зазвонит колокол в следующий раз? А мы все молча смыкаем ряды, не в силах даже собраться, разбросанные в разные точки холодного пространства.

Почему все чаще мысленно возвращаешься в свое школьное прошлое? Может потому, что был молод и все только начиналось? Все твои достижения и разочарования были еще только впереди. А может потому, что мы были вместе, весь мир лежал перед нами, все дороги, и все нам было по плечу, только начинай!  Понимали ли мы точно, что нам надо от жизни, вряд ли. Продолжить образование, стать инженером… Я знал только троих, у кого были заветные цели. Один хотел стать врачом и он стал хирургом. Другой военным летчиком и он стал летчиком, а третий стал архитектором. Ему было тяжелей других: пока многие уже учились, он раз за разом не проходил конкурсный отбор. Но он не отступил, добился своего.                                                              Кто то из нас за свою жизнь сменил множество дорог, каждый раз начиная сначала. Валера шел одним, своим, однажды выбранным путем и добился многого. Заслуженный архитектор России, генеральный директор крупного предприятия, десятки работ, отмеченных на высшем уровне. Стал отцом и мужем, воспитал дочерей, растут внуки. Все хорошо, достойно, по мужски.                                                                   Жаль только, что так рано, неужели все успел, о чем мечтал, все сделал на Земле?                                              Художник и Муза, вечное искание себя в творчестве и в жизни. Наверное, не миновала сия горько - сладкая чаша и Валеру. Что ж, есть кому продолжить этот крестный путь, он же шел, пока мог идти, пока хватало дыхания, до самого конца.

Чайка Александр.                                        

Использовались иллюстрации:

« Художник и муза» Яцек Малчевский

Фотографии архива библиотеки г Степногорска,                                         фото с сайта Елены Новосядловой и личного архива.